В Гухьясамаджа–манджуваджре, «слове из уст Манджушри», тексте по стадии завершения, индийский учитель Буддхашриджняна утверждает, что, благодаря физическим особенностям нашего человеческого тела и составляющих его элементов, мы иногда даже на обыденном уровне естественно переживаем проблески наитончайшего уровня осознавания, которые называются Ясный Свет отсутствия отвлекающей мысли. Это может происходить во время сна, чихания, обморока и оргазма. Хотя здесь и используется бытовой термин, относящийся к сексуальной сфере, речь идет отнюдь не об обычном сексе. В данном случае имеется в виду такое переживание соития с партнером, посредством которого жизненные элементы плавятся в области темени и стекают вниз, после чего силой медитации их поток обращается вверх. Одно из предварительных условий для начала такой практики — это обретение способности воздерживаться от семяизвержения. Извержение жидкости в половом акте считается губительным для духовной практики, особенно согласно комментариям к Калачакратантре. В ней подчеркивается, что тантрист должен удерживаться от семяизвержения даже во сне. Поэтому в тантрах описывается множество способов, позволяющих этого избежать. Это даже строже монашеских правил винаи, где Будда сделал исключение для семяизвержения во время сна. В контексте винаи потеря семени во сне считается чем–то выходящим за рамки сознательного контроля, в то время как в Тантре особо подчеркивается необходимость воздерживаться от семяизвержения во сне.
Чтобы по–настоящему пережить таяние бодхичитты, практикующий медитацию должен породить желание, которое обычно испытывается по отношению к сексуально привлекательному человеку. Силой такого желания можно расплавить элементы тела, что и приведет к состоянию отсутствия отвлекающих мыслей. И тогда следует сосредоточить внимание на устремленности к пробуждению.
При таянии бодхичитты в теле рождается состояние блаженства (дэва) и отсутствия мыслей (митогпа). Если вам удастся преобразовать состояние блаженства в
Читать дальше →

Уттаратантра. Будда Майтрея.
Отдельные строфы:

171. Состояние Будды, названное «естественным ясным
светом», подобно солнцу и [ясному] небу;
лишено загрязнений – закрывавших его
«густых облаков» поверхностных
омрачений и завес Знанию;
одарено всеми достоинствами Пробужденного,
постоянно, устойчиво, неизменно.
Оно достигается посредством [двух видов]
Мудрости – недискурсивной
и различающей явления.
172. Состояние Будды не разделимо [на части],
но отличается чистыми качествами,
у которых по сути два [аспекта]:
Мудрость и свобода [от омрачений], подобные
солнцу и [ясному] небу.
173. Ясный свет [этого состояния] не создан,
проявляется неразрывно,
одарен всеми достоинствами Пробужденного,
превышающими числом песчинки Ганга.
174. Завеса омрачений и завеса Знанию
уподоблены облакам,
поскольку не самосущи,
охватывающи и поверхностны.

«Уттаратантра» Будда Майтрея.
Отдельные строфы:

156. Дхату пуст от поверхностных [скверн],
которым свойственна отделeнность [от него],
но не пуст от высших [достоинств],
которым свойственна нераздельность [с ним].

157. Почему же Победители после повсеместной
проповеди:
«Все объекты познания всегда пусты,
подобны облакам, снам или иллюзиям», –
[теперь] изрекли, что [все] существа обладают
татхагатагарбхой?

158. Изрекли для того, чтобы [существа] могли
избавиться от пяти скверн: малодушия, презрения,
ложных представлений, недооценки истинных
достоинств и чрезмерного себялюбия.

159. Истинное во всех отношениях
лишено обусловленного.
[Поэтому] сказано, что омрачения, карма
и их плод напоминают облака и прочее.

160. Омрачения подобны облакам,
карма походит на испытываемое во сне,
а совокупности – плод омрачений и кармы –
подобны магической иллюзии.

161. Разъяснив это, потом [Будда]
для избавления [таких учеников] от пяти скверн,
указал в этом [учении] о высшей духовной
природе:
«[Вы] имеете дхату [Татхагаты]!»

162. Некоторые, кто пока не слышал этого [учения],
проявляют малодушие
из-за скверны самоуничижения,
и бодхичитта у них не зарождается.

163. Некоторые, зародив ее [в какой-то мере],
кичатся: «Я самый лучший»
и презирают
лишенных бодхичитты.

164. У имеющих такие установки
не возникает правильное понимание,
поэтому они лелеют ложные
представления
и не познают истинного смысла.

165. Эти скверны существ нереальны,
ибо искусственны, поверхностны.
Они по сути бессамостны, а достоинства
[татхагатагарбхи] естественно чисты.

То есть, с точки зрения Будды Майтреи, презентация Учения в аспекте «третьего поворота Колеса Дхармы» была нужна лишь для облегчения понимания пути теми, кто, будучи отягощён малодушием, ложными представлениями, чрезмерным себялюбием и тому подобным, не был способен принять истины второго поворота.

Комментарий редактора книги
Читать дальше →

на природе, в шалаше, лежал будда в неглиже.
и в очередном приступе сострадания
указал коту на истинную природу мироздания.

но пушистый нахал по-своему природу распознал
и закончив вылизывать два пушистых яйца,
куснул за палец просветлённого мудреца.

облизывая палец, будда вдруг увидел петьку шудру.
и помолившись за судьбу омрачёного кота,
кряхтя, вылез из уютного шалаша.

и зыркнул будда в глаза плешивого создания.
всё в общем повторилось — вспышка сострадания
и петьке на истинную природу указание.

вот это знания! не то, что на работе: счета да указания,
подумал петя сыроед. он указанью был настолько рад,
что выронил банан, росток зерна и сочный виноград.

адвайта — вот моё призвание, воскликнул пётр.
пасиб за сострадание! и мысль приняв за истинное знание,
побёг писать посты о тру-самопознании.

чего греха таить, мораль стишка достойна лайков и признания.
ведь человек и кошка — классная компания,
но заслоняют буддовость от нас различные хватания…

Не нашёл, что никогда не терялось,
На дне бутылки жажда осталась,
А жалость уже не жалит,
Сколько нужно бухать, чтобы встретить реальность,
На фонарном столбе не светит, пожалуй, луна,
Качается с трупом распятая важность,
Клюют её птицы, гляди, ведь растащут на части, в чести её сладость,
Отдавший все карты уснул, подоткнув в изголовье улыбку, прохожего в сером пальто,
Проходящего с февралем.

Этой ночью город поседел,
Выпал снег и он узнал,
Что его никто не слышит,
В окнах горит теплый свет,
Город спит и дышит.
В этом сне его душа-
Снега тихое дыханье,
Город спит и спят дома,
В этой сказке без названий,
В этой песне без конца,
В этой музыке желаний,
И в заснеженной танцующей любви,
Без забот и ожиданий.

Вот что мне отправил один из моих учителей в ответ на мои «доставания» по поводу «духовных» вопросов о самопознании, природе того, что есть и т.д.
Очень понравилось.

Линь-Цзы в ответ на вопрос о природе Будды, говорил, что это дыра в отхожем месте. «Представьте себе, говорил он, грязный и засранный нужник. Есть ли в нем хоть что-нибудь чистое? Есть. Это дыра в его центре. Ее ничего не может испачкать. Все просто упадет сквозь нее вниз. У дыры нет ни краев, ни границ, ни формы — все это есть только у стульчака. И вместе с тем весь храм нечистоты существует исключительно благодаря этой дыре. Эта дыра — самое главное в отхожем месте, и в то же время нечто такое, что не имеет к нему никакого отношения вообще. Больше того, дыру делает дырой не ее собственная природа, а то, что устроено вокруг нее людьми: нужник. А собственной природы у дыры просто нет — во всяком случае, до того момента, пока усевшийся на стульчак лама не начнет делить ее на три каи».

Говорить, что люди обладают природой Будды, — значит клеветать на Будду, на Дхарму, и на Сангху. Говорить, что люди не обладают природой Будды, — тоже значит клеветать на Будду, Дхарму и Сангху.
Говорить, что есть природа Будды, — это называется клеветой привязанности. Говорить, что нет природы Будды, — это называется клеветой лжи. Как сказано, говорить, что природа Будды существует, есть клевета предположения, а говорить, что природа Будды не существует, есть клевета отрицания. Говорить, что природа Будды и существует, и не существует, есть клевета противоречия; а говорить, что природа Будды не существует и не не-существует, есть клевета бессмысленного суждения.

В тот час, когда молчали мы,
Черемуха витиевато распускалась,
Земля дышала и смотрела ты,
На мир из мира, в сердце жизни возвращаясь,
Оттуда проецируя восторг,
Полет головокружительных явлений,
Мелодий, постижений и смятений,
Под кожей, ощущая холодок,
Пригоршнями из пепла возрождаясь,
Чтоб снова это танец повторять,
Узором вечно новым рассыпаясь,
И пить нектар любви и горечь между строк.

Белым сном, пеленой узоров белых слов,
Дышит время- белый зов, из безвременья,
Из мгновения костров, белым дымом городов,
Из туманов, белых облаков, молока и тающих мостов,
Триумфальный белый звон, постигая откровение,
Как дымиться белым днем, как сгорать в сомнениях,
Хаотичных, босяком, в отражениях.
За секунду стало все нежно-пепельным,
За минуту до того — было время ли,
Голубь белым вылетал с акварели той,
Белый ливень настигал и будил водой,
А потом, как в сказке, вдруг, белой истине,
Все замерзло и слова стали кистями,
Красок выбор не велик- только белый цвет,
Белым слогом, брызнул крик, и застыл навек.
Стало тихо, в белом мраморе, красоты узор,
Белый-белый, словно снег, изо всех сторон.
Словно перья, словно мел, словно белый пух,
Тихий, невесомый, замирает дух.